джемин не знает, судьба ли подкидывает ему такие карты или он сам виноват в череде неверных поступков, но его жизнь проёбывается максимально, и это факт. вообще-то он планирует влачить своё существование в амплуа одинокого волка и дальше, не подпуская к себе никого ближе, чем на расстояние вытянутой руки, но что-то идёт не так, когда на лестничной клетке, которую он стабильно посещает раз в час, появляется китайский паренёк с восьмого. джемин не уделяет достаточно внимания странному щекотливому ощущению в грудной клетке, когда мажет мимолётными взглядами по чужим губам, зажимающим сигарету, а зря. ренджун вторгается в личное пространство, во всё личное джемина так быстро и незаметно, обосновывается так уверенно и прочно, что, оглядываясь назад, джемин не может отследить какой-то конкретный момент. вот джемин жертвует ему предпоследнюю сигарету из мятой пачки с утра, осознавая, что теперь придётся терпеть до вечера – а вот он уже в джеминовой квартире, на джеминовом диване, пьёт пиво из джеминового холодильника и кладёт ладонь на джеминово колено, выглядывающее из рваных джинсов, не придавая этому никакого значения. пульс учащается, сердце рвётся к горлу, в ушах шумит, и в этот миг снисходит озарение – проебался. снова.

джемин, конечно же, контролирует. и пусть его самого тошнит от этой щенячьей влюблённости, он достаточно взрослый и закалённый жизненными происками, чтобы уметь справляться со своими чувствами. он не отводит взгляды во время разговоров, не улыбается смущенно, как школьница, на которую случайно обратил внимание парень из выпускных классов, не делает ничего из того, что его скомпрометирует; но не может не замирать, когда чужие руки обхватывают шею – чисто дружеский жест. ренджун прикасается неумышленно и между делом, вскользь, по привычке – джемин разрывается между желаниями скинуть его руки или притянуть за запястья ближе. это мазохизм чистой воды, и иногда хочется завыть на луну (в эти тёмные безнадёжные ночи джемин просто выпивает больше положенного и отрубается на подушке без снов), но он уверен, что всё ещё контролирует. всё ещё зря.

когда полторы недели назад ренджун с гордым и независимым видом роняет, что ему нужна какая-нибудь подработка, джемин не воспринимает это всерьёз – тот достаточно мучается на своей технической специальности, чтобы загружать себя чем-то ещё. но через несколько дней он как будто невзначай интересуется, нет ли в торговом центре чего-нибудь подходящего для студента, и джемину становится ясно, что ренджун настроен воинственно. он вспоминает, как буквально недавно общался с симпатичной девушкой из только открывшейся детской закусочной (нет, он не специально акцентировал внимание на чужой внешности, просто она так заискивающе улыбалась, что проигнорировать данный факт оказалось невозможным), и она жаловалась, что они никак не могут найти собрать людей, которые раздавали бы их флаеры. джемин тогда подумал, что оно и неудивительно – их костюмы героев диснеевских мультиков казались тяжёлыми даже для него, что уж говорить о измождённых учёбой школьниках и студентах вроде ренджуна? и всё же он озвучивает эту заранее обречённую на провал идею, а ренджун зачем-то на неё подписывается.

в итоге в день икс джемину никак не удаётся заснуть, хотя он только после смены и отработал две ночи в ударном режиме – мозг просто отказывается отключаться, бесконечно ворочая внутри черепной коробки мысли о том, как там справляется ренджун со свалившейся на его плечи тяжестью, причём в прямом смысле этого слова. он выглядит очень хрупким и таким худым, как будто постоянно недоедает – джемин думает, что мог бы с лёгкостью таскать его на руках, веса в чужом теле явно не больше, чем в двух коробках с бутылками. беспокойство подталкивает его в спину: заставляет ближе к вечеру перестать бесполезно перекатываться по кровати, подняться на ноги и начать собираться. джемин цепляет со стула, куда обычно скидывает вещи, чёрные джинсы и чёрную футболку с какой-то не слишком приличной надписью на спине, накидывает ярко-розовую ветровку и устремляется в путь. ренджуну, конечно, эта забота вряд ли придётся по вкусу, но джемин справедливо считает, что имеет право хоть на какие-то слабости.

он выкуривает две сигареты подряд у входа в торговый центр, ловит спиной парочку заинтересованных взглядов от хихикающих девчонок напротив и только потом сливается с толпой, морально подготовившись рыскать в поисках ренджуна по всем этажам этой огромной стеклянной махины; но то ли звёзды сегодня удачно сложились, то ли, как говорится, сердце вело – нужный костюм и человека в нём он находит практически сразу. ловит немного удивлённый взгляд и дорисовывает в воображении вскинутые вопросительно брови, плюхается на лавочку неподалёку и тянет уголки губ в неуверенной улыбке – чтобы потом не прилетело по лбу за попытки насмехаться.
- привет. вы самый красивый винни-пух, которого я когда-либо видел, можно с вами познакомиться? - джемин правда пытается сохранять ровное выражение лица, но по мрачному взгляду понимает, что получается откровенно хреново, вскидывает ладони в примирительном жесте и улыбается снова (иногда это срабатывает в качестве извинений), - мне надо захватить кое-что на работе, - джемин почти не врёт, просто он мог бы дождаться и следующей рабочей смены, а не нестись сюда сломя голову сегодня, - хочешь, подожду тебя?

джемин выруливает из торгового центра с внушительным пакетом, звенящим бутылками фруктового и не только пива, оглядывается и не может сдержать улыбки, когда цепляется глазами за ренджуна. в сумерках, уставший и растрёпанный, он кажется ещё меньше, чем обычно – сердце сбивается с привычного ритма, ускоряясь, и джемин не контролирует собственную руку, когда подходит ближе и пальцами лезет в чужую чёлку, пытаясь её как-то пригладить. тяжело бороться с желанием опустить ладонь на ренджунову шею и притянуть его голову к солнечному сплетению, спрятать от липких любопытных взглядов, и джемину приходится цеплять на себя броню из шуток тире полунасмешек, чтобы скрыть то слабое и мягкое, что ренджун вытаскивает изнутри одним своим взглядом.
– как я могу разочаровать свою принцессу? - джемин отступает на несколько шагов, зная, что сейчас может и локтём в бок прилететь, улыбается совсем невинно, словно он тут не при делах, и машет свободной рукой в направлении дома, - я взял твоё любимое, так что пойдём, будем расслабляться после тяжёлого трудового дня.

джемину с ренджуном комфортно и в тишине. они лениво перебрасываются несколькими фразами за всю дорогу до родного двора; в основном же джемин курит одну за одной, не решаясь докапываться с разговорами, потому что ренджун и так выглядит достаточно измотанным вынужденным общением с толпой снующих туда-сюда гиперактивных детишек в комплекте с их родителями. конечно же, ренджун не признается в этом – а джемин ничего не скажет, потому что понимает (и ещё немного потому, что это чревато). он только перекладывает пакет в другую руку, и рукавом свободной иногда задевает рукав ренджуна – они идут достаточно близко друг к другу, несмотря на то, что тротуар широкий – и это что-то вроде молчаливой ненавязчивой поддержки, а ещё очередная дурость, которую джемин себе позволяет. дорисовывать в воображении картины, где он берёт ладонь ренджуна в свою и переплетает их пальцы – это очень по-детски, даже на школьные влюблённости по уровню уже не тянет, но джемину всё равно. в груди сладко тянет от одной мысли об этом.

во дворе слишком тихо – только откуда-то издалека доносится кошачье мяуканье, которое прекращается уже буквально через несколько секунд. домой совершенно не хочется, и джемин замирает взглядом на детской площадке, постепенно замедляя шаг.
– эй, ренджуни, как насчёт вспомнить детство? - он кивает на пару качелей и, получив согласие, устремляется прямиком к ним. есть что-то очень неправильное и почти запретное в том, чтобы портить это невинное милое место распитием пива, но сейчас слишком поздно – и для людских возмущений (в окнах погасли уже почти все огни), и для гласа собственной совести, что затихает под натиском очередной рандомной и ужасно глупой мысли о том, что это вроде как даже романтично – под светом луны и звёзд, вдвоём. джемин опускает пакет на лавочку рядом, выуживает по бутылке себе и ренджуну и садится на качели, облокачиваясь на спинку, откидывая голову и вытягивая ноги. впервые за день можно расслабиться – насколько это получится с ренджуном под боком, разумеется.

– мне сегодня не спалось, так что если я отключусь прямо здесь, тебе придётся тащить меня до дома, - джемин вроде посмеивается, но делает несколько больших глотков, практически приканчивая бутылку. тепло разливается по телу, не видавший с утра еды желудок вкупе с не успевшим отдохнуть мозгом создают опасную смесь, и сознание лениво расплывается, ослабляя самоконтроль. к концу второй бутылки джемина и вовсе тянет совершать какие-нибудь глупости – вроде необдуманного флирта с ренджуном – и взгляд как назло цепляется за парочку, вырисовавшуюся из арки. на ней явно его пиджак – чёрный и больше на несколько размеров, они останавливаются на полпути, целуясь и смеясь, и джемина придавливает тяжестью так, что вдохнуть сложно, словно горло оплели колючей проволокой. наблюдать за чужой близостью и чужим счастьем должно быть совестно, стыдно, но глаза будто приклеиваются к их сплетённому неясному силуэту – парочка обнимается, не замечая вокруг целого мира, и джемин испытывает спонтанное желание притянуть к себе ренджуна, накинуть ему на плечи свою ветровку, игнорируя все возмущения, но–

он поворачивает голову и искоса скользит взглядом по чужому лицу. в тусклых отсветах ночных фонарей ренджун выглядит ещё более красивым и хрупким, чем обычно, и хочется только жалко и беспомощно заскулить от того, насколько жизнь бывает несправедлива. здравый смысл летит в бездну, крошась в пыль, и только страх удерживает джемина на месте, заставляя сжать пальцы на горлышке бутылки вместо того, чтобы опустить ладонь на ренджуново предплечье. зато ничто не сдерживает язык, развязанный алкогольный дымкой, и джемин озвучивает вопрос прежде, чем успевает хоть что-то осмыслить.
– ты когда-нибудь влюблялся? - джемин настолько смелеет, что смотрит прямо в глаза, совершенно не опасаясь того, что ренджун может рассмотреть в глубине его собственных. в груди тревожно скребётся – приходится отвлечься и опрокинуть в себя остатки ставшего тёплым пива – и всё равно напряжённо замереть, потому что пересёк ту границу, которую так долго обходил окольными путями.

поздравляю, на джемин, ты опять проебался.